Светлана родом из села на юге Украины, расположенного недалеко от города Николаева, где есть большой морской порт. Через три дня после начала войны ее село было захвачено. Светлана несколько месяцев прожила в оккупации, но, когда в июле ее дом был разрушен во время обстрела, она бежала в Республику Молдова. Чтобы как-то справиться с пережитым, Светлана обратилась за помощью к психологу.
"Мое село называется Бурхановка. Оно находится недалеко от Николаева. Я там выросла, там живет мой отец, сестры и братья. Там мои корни. Но у меня нет причин туда возвращаться. Моя жизнь там закончилась. Из-за этого я чувствую сильнейшую душевную боль".
Пятидесятилетняя Светлана, мать четырех детей, надеялась на спокойную старость. У нее был большой дом с красивым садом и огородом. Хотя она не была богата, ее умение работать на земле и вести хозяйство позволяло ей выращивать цветы, фрукты и овощи и зарабатывать деньги, продавая свою продукцию.
Ее взрослые дети жили в городе, но часто приезжали к ней в гости с внуками. Она имела возможность поддерживать своего пожилого отца, три раза в день принося ему свежеприготовленную еду. Несмотря на то, что она жила одна, Светлана никогда не была одинока. Она дружила со всеми соседями, и, кроме того, у нее была 18-летняя собака.
"Двадцать третьего февраля 2022 г. я сидела у себя дома и любовалась тем, как хорошо мне удалось декорировать и обустроит свое жилище. Я таким образом спроектировала дом и сад, чтобы из каждого окна были видны распускающиеся цветы. Эти красивые виды вокруг наполняли мое сердце радостью.
До нас доходили слухи о войне, но мы думали, что нашей деревне ничего не угрожает, поскольку это не такой уж важный населенный пункт. Мой сын приезжал ко мне в гости. Он сказал, что переедет ко мне, если что-то случится. Я думала, что, если в городе станет трудно, мои дети всегда смогут перебраться ко мне. В селе все-таки безопасней и, кроме того, я могу сама выращивать продукты, а значит, у нас всегда было бы достаточно еды.
Все изменилось 24 февраля. Мой красивый дом был поврежден осколками от снаряда. Моя дочь связалась со мной и сказала мне немедленно уезжать. Она боялась, что я не смогу пережить то, что мой любимый дом разрушают на моих глазах.
Солдаты пришли к нам в село 27 февраля. Наша деревня совсем небольшая, там живет очень мало людей. Солдат было так много, что мне казалось, что наше село кишело ими.
С этого момента в деревне все изменилось. Солдаты угрожали нам, мы не могли говорить друг с другом по телефону. Мы делали все, чтобы не привлекать к себе внимания – ползали по двору на четвереньках, чтобы они нас не заметили. Иногда они заходили к нам во дворы, ища коров и прочий домашний скот, чтобы угнать их. Нам приходилось скрывать любые проявления верности нашей стране: флаги или другие символы национальной гордости приходилось прятать или уничтожать, чтобы солдаты не нашли их.
Я твердо решила не принимать никакой помощи от солдат. Они пытались давать нам продуктовые наборы. Однажды солдат сказал мне, что я обязательно должна взять продуктовый набор, чтобы не умереть от голода. Я вежливо сказала ему, что у меня достаточно еды и продуктовый набор мне не нужен. Он ответил, что если я не возьму набор, то получу пулю в лоб.
У нас не было электричества и телефонной связи, поэтому мне было сложно связаться с родственниками, чтобы сообщить им, что со мной все в порядке. Я знала, что мои дочери волнуются за меня и других родственников в нашей деревне, но я не чувствовала себя вправе оставить отца.
Каждую ночь мы брали вещи и шли спать в бомбоубежище, но там было невозможно как следует отдохнуть. Рано утром мы возвращались домой в надежде хоть немного выспаться. Утром 25 июля мы с сыном вернулись в мой дом. Мы собирались лечь спать в комнате, где не было окон, но я была так измучена из-за невозможности спать в комфортных условиях, что решила лечь в свою кровать.
Вдруг я проснулась от того, что на меня, как мне показалось, падает небо. Все окна в доме были выбиты. Мой красивый дом и вся мебель в нем были разрушены. Моя собака, мой верный друг на протяжении последних 18 лет, погибла. Такое впечатление, что она приняла на себя основной удар от взрыва, чтобы спасти меня и моего сына. Я до сих пор не понимаю, как я выжила.
С того момента все изменилось. Я не могла находиться у себя во дворе и на руинах моего дома. Когда я заходила туда, мне сразу начинало казаться, что у меня в легких недостаточно воздуха и я начинаю задыхаться. Я поняла, что мне нужно уезжать к дочерям.
Я пошла к своему отцу и умоляла его поехать со мной. Я даже стала перед ним на колени. Но он наотрез отказался уезжать. Он сказал мне, что мне нужно ехать, чтобы спастись, а он хочет умереть у себя на родине. Не знаю, увижу ли я его когда-нибудь снова. У меня такое чувство, что меня заставили выбирать между отцом и детьми. Не дай бог кому-нибудь столкнуться с таким выбором.
Дорога в Молдову была очень тяжелой. Нам с сыном пришлось пройти примерно 100 блокпостов, охраняемых оккупационными войсками. У нас было недостаточно денег, чтобы доехать до Николаева на автобусе. В конце концов мы приехали к моей младшей дочери, которая организовала для нас транспорт, чтобы добраться до Молдовы.
Я снова была вместе с моими дочерьми и внуками. Я была так рада узнать, что с ними все в порядке и мне не нужно больше волноваться за них. Примерно два месяца тому назад наше село освободили, и мне сообщили, что мой отец жив. Для меня это огромное облегчение.
После начала войны я каждый день плачу. Но здесь в Молдове я начинаю понемногу успокаиваться. Я хожу на консультации к психологу, но все равно плачу каждый день.
Я устроилась на работу уборщицей. Здесь в Молдове у меня есть все необходимое. Люди добры ко мне. Я хочу остаться здесь. Я знаю, что со временем мои дочери вернутся домой в Украину. Но я хочу остаться здесь. Мне теперь некуда возвращаться. Моя жизнь уже никогда не будет прежней".