Ваше Превосходительство г-жа министр Вангмо, Председатель семьдесят четвертой сессии Всемирной ассамблеи здравоохранения, Ваше Превосходительство президент Кениатта, Ваше Превосходительство президент Масиси, Ваше Превосходительство президент Миланович, Ваше Превосходительство президент Абинадер, Ваше Превосходительство вице-президент Борреро, Ваше Превосходительство Федеральный советник Берсе, Ваши Превосходительства, уважаемые коллеги и друзья!
Прежде чем продолжить, я хотел бы также отметить видеообращение президента Макрона, премьер-министра Хасины и генерального секретаря Гутерриша.
Очень рад вас видеть. Прошло много времени. На протяжении более двух лет современные технологии позволяли нам продолжать встречаться и проводить совместную работу. Однако ничто не может заменить личного общения. Я с нетерпением ожидаю работы на этой неделе, наших обсуждений и продвижения вперед в решении проблем, с которыми мы все сталкиваемся.
Пандемия коронавируса (COVID-19) перевернула наш мир с ног на голову. Наш мир пережил огромные страдания — и они еще не закончились. Я знаю, насколько трудными были последние два года для вас и людей, которым мы вместе служим.
Люди теряли свои жизни, близких и средства к существованию; системы здравоохранения были напряжены до предела, а в некоторых случаях и более; работники здравоохранения трудились в экстремальных условиях. Некоторые заплатили самую высокую цену, других мы потеряли из-за стресса и депрессии; население столкнулось с серьезными проблемами, нарушившими жизнь людей, которые сопровождались закрытием школ и рабочих мест, а также тяготами изоляции и тревоги.
Вы, как представители органов государственного управления, оказались в центре бури, столкнувшись с многочисленными проблемами — необходимостью обеспечить охрану здоровья и защиту прав своего населения; дать обнадеживающие советы в условиях неопределенности; противодействовать распространению дезинформации и ложной информации; получить доступ к вакцинам и другим инструментам; а также решать многие другие задачи.
Я благодарю всех вас за ваши усилия по защите населения ваших стран, а также за сотрудничество с Секретариатом ВОЗ и нашими партнерами по защите других людей во всем мире.
На протяжении более двух лет мы переживаем самый тяжелый кризис в области здравоохранения за столетие, и какова ситуация в настоящее время? Число случаев смерти от COVID-19, зарегистрированных ВОЗ, превысило 6 миллионов. Однако, как вам известно, наши новые оценки избыточной смертности намного выше — почти 15 миллионов случаев смерти. Число зарегистрированных случаев заболевания значительно сократилось по сравнению с пиковыми значениями, связанными с вариантом «омикрон», в январе этого года. Показатели смертности находятся на самом низком уровне с марта 2020 г. Во многих странах все ограничения сняты, и жизнь становится похожей на то, какой она была до пандемии.
Так закончилась ли она? Нет, пандемия, безусловно, еще не закончилась. Я знаю, что это не то, что вы хотели бы услышать, и это определенно не то, что я хотел бы сказать. Нет сомнений в том, что мы, конечно, добились прогресса — 60% населения мира вакцинировано, что помогает сократить число госпитализаций и случаев смерти, позволяя системам здравоохранения справиться с этой проблемой, а странам снова открыться.
Но пандемия не закончится, пока она не закончится повсеместно. Число зарегистрированных случаев заболевания растет почти в 70 странах во всех регионах — и это в мире, в котором показатели тестирования резко снизились.
При этом число зарегистрированных случаев смерти возрастает на моем континенте — континенте с самым низким уровнем охвата вакцинацией.
Этот вирус постоянно удивлял нас — это буря, которая вновь и вновь охватывала целые страны, и мы все еще не можем предсказать ее дальнейший путь или интенсивность. На свою беду, мы теряем бдительность.
Рост распространенности вируса означает рост смертности, особенно среди невакцинированных, и усиления риска возникновения новых вариантов; снижение показателей тестирования и секвенирования означает, что мы закрываем глаза на эволюцию вируса; и почти миллиард человек в странах с низким уровнем дохода остаются невакцинированными.
Только в 57 странах было вакцинировано 70% населения — почти все из них являются странами с высоким уровнем дохода. Мы должны продолжать поддерживать все страны, чтобы достичь охвата вакцинацией на уровне 70% в кратчайшие возможные сроки, в том числе 100% лиц в возрасте старше 60 лет; 100% медицинских работников и 100% тех, кто имеет сопутствующие заболевания.
Снабжение вакцинами улучшилось, однако темпы их освоения отстают. В некоторых странах мы видим недостаточную политическую поддержку мер, направленных на широкое использование вакцин. Как сказал президент Кениатта, это явилось следствием изначального отсутствия политической приверженности обеспечению справедливого доступа к вакцинам. В некоторых из стран мы видим пробелы в операционных и финансовых возможностях; и во всех странах недоверие к вакцинации обусловлено распространением дезинформации и ложной информации.
В настоящее время ВОЗ уделяет особое внимание поддержке стран в целях скорейшего перехода от наличия вакцин к проведению вакцинации. Тем не менее мы все еще сталкиваемся с проблемами, связанными с поставками тестов и лекарственных средств, недостаточным финансированием и недостаточно широким доступом.
Пандемия не исчезнет как по мановению волшебной палочки. Но мы можем положить ей конец. У нас есть знания. У нас есть инструменты. Научные знания обеспечивают нам превосходство.
Мы призываем все страны, которые еще не достигли 70%-ого охвата вакцинацией, взять на себя обязательства по достижению этой цели в кратчайшие возможные сроки и уделять первоочередное внимание вакцинации всех медицинских работников, всех людей в возрасте старше 60 лет и всех тех, кто подвергается повышенному риску.
Мы призываем те страны, которые достигли уровня 70%, поддержать те страны, которые этого не сделали.
Мы призываем все страны продолжать осуществлять эпидназор и секвенирование.
Мы призываем все страны быть готовыми к тому, чтобы при необходимости вновь ввести и скорректировать меры в области здравоохранения и социального обеспечения.
Мы призываем все страны как можно скорее восстановить системы предоставления основных услуг.
И мы призываем все страны сотрудничать с общественными структурами в целях укрепления доверия.
Но, конечно, пандемия — не единственный кризис в нашем мире. В этот момент наши коллеги по всему миру реагируют на вспышки заболевания вирусом Эбола в Демократической Республике Конго, оспы обезьян и гепатита неизвестного происхождения, а также работают в условиях сложных гуманитарных кризисов в Афганистане, Эфиопии, Сомали, Южном Судане, Сирийской Арабской Республике, Украине и Йемене. Мы сталкиваемся с грозным сочетанием болезней, засухи, голода и войн, подпитываемых изменением климата, неравенством и геополитическим соперничеством.
Как вы знаете, эта Ассамблея здравоохранения знаменует собой окончание моего первого срока на посту Генерального директора. Исполнительный комитет удостоил меня чести быть представленным для избрания на второй срок.
Размышляя о последних пяти годах, я вспоминаю о двух посещениях зон военных действий. Я совершил свою первую поездку в качестве Генерального директора в июле 2017 г. в Йемен — страну, которая была и остается охваченной гражданской войной. Когда я был там, я встретил мать и ее истощенного ребенка, несколько часов добиравшихся в медицинский центр, который я посещал в Сане. Женщина была кожа да кости, и она умоляла медперсонал о помощи — не для себя, а для своего ребенка.
Затем две недели назад я был в Украине, посещал пострадавшие от обстрелов больницы и встречался с медицинскими работниками. Я посетил центр приема беженцев в Польше, где я встретил еще одну мать — из района Мариуполя, которая сказала мне, что, когда начался обстрел, ее маленькая дочь была очень напугана. «Не волнуйся, — сказала ей ее мать. — Это просто гроза. Она пройдет».
На нашем складе во Львове я держал детский костыль, поставляемый ВОЗ — костыль для детей, который должен быть им нужен, только если они получают травму, занимаясь спортом или лазая по деревьям, — дети, будучи детьми, — а не в результате разрыва бомб. Я познакомился с людьми, которые потеряли близких, потеряли свои дома, потеряли чувство безопасности — и все же каким-то образом не потеряли надежды.
Как в Йемене, так и в Украине, а также в других странах, которые я посетил в период моего первого срока, я видел тяжелые последствия вооруженного конфликта для систем здравоохранения и людей, которых они обслуживают. В большей степени, чем пандемии, война сотрясает и разрушает фундамент, на котором основывались ранее стабильные общества.
Она лишает целые общины основных услуг здравоохранения, подвергая детей риску заболеваний, предупреждаемых с помощью вакцин, женщин — повышенному риску сексуального насилия, беременных женщин — опасности небезопасных родов; она лишает людей, которые живут с инфекционными и неинфекционными заболеваниями, доступа к жизненно важным услугам и лечению, которые им необходимы.
И она оставляет психологические шрамы, на заживление которых могут уйти годы или десятилетия. Для меня это имеет не гипотетическое или абстрактное значение; это реально, и это личное. Я — дитя войны.
Звук выстрелов и пуль, свистящих в воздухе; запах дыма после разрыва снарядов, пули в ночном небе, страх, боль, потери — все это было со мной на протяжении всей моей жизни, потому что я оказался в разгаре войны, когда был очень молод.
Подобно матерям, которых я встретил в Йемене и Украине, моя мать заботилась о том, чтобы я, мои сестры и братья были в безопасности. Когда моя мать слышала выстрелы ночью, она заставляла нас спать под кроватью и клала много матрасов на одну кровать, под которой находились все дети, в надежде, что мы будем защищены, если снаряд упадет на наш дом.
В 1998 г., когда в Эфиопию вернулась война, я испытывал такой же страх за своих детей, которым приходилось прятаться в бункере, чтобы укрыться от бомбардировок. Именно тогда я вернулся из Ноттингема, где я писал докторскую диссертацию, потому что беспокоился о своей семье и всей стране. Возможно, вы помните, что произошло в 1998 г. Я снова ощущаю такую же боль и потери, и снова война идет на моей родине. Я был не только ребенком войны, но она преследовала меня на протяжении всей жизни.
Но моя история не уникальна. Она похожа на многие другие — история семьи, которая не начинала войну, не несла за нее ответственность, но страдала из-за нее.
Война — это плохо. Но она усугубляется тем, что создает условия для распространения болезней. Действительно, война, голод и болезни — это старые друзья. В наполеоновских войнах и Гражданской войне в США от болезней умерло больше солдат, чем в бою.
Не случайно, что пандемия гриппа 1918 г. — крупнейшая пандемия — совпала по времени с самой крупной на то время войной в мире — Первой мировой войной. Не случайно, что последний рубеж для ликвидации полиомиелита находится в самых небезопасных регионах Афганистана и Пакистана.
Не случайно, что в 2018 г. для преодоления вспышки вируса Эбола в относительно стабильной Экваториальной провинции Демократической Республики Конго потребовалось два месяца, а в небезопасных районах Северное Киву и Итури — два года. Там, где идет война, вслед за ней следуют голод и болезни.
Пандемия COVID-19 не стала причиной войны в Украине; и война не стала причиной пандемии. Но теперь они взаимосвязаны. До этого года Украина была в числе тех стран, которые добивались наиболее быстрого прогресса на пути к всеобщему охвату услугами здравоохранения.
Мы глубоко обеспокоены последствиями войны для этих достижений. Мы уже стали свидетелями закрытия многих клиник и больниц, перемещения медицинских работников и перебоев в работе медицинских служб.
Я посетил больницу в городе Макаров к западу от Киева. Ее стационарное отделение было повреждено ракетным ударом, а ее отделение первичной медико-санитарной помощи было полностью разрушено. И это происходит не только в Украине.
В этом году ВОЗ подтвердила факты 373 нападений на объекты здравоохранения в 14 странах и территориях, в результате которых погибли 154 медицинских работника и пациента и 131 человек был ранен.
Даже ВОЗ является мишенью. В 2019 г. в Демократической Республике Конго были убиты наши коллеги, д-р Ричард Музоко и Белинда Касонго, которые работали для того, чтобы защитить других от вируса Эбола.
Нападения на медицинских работников и медицинские учреждения являются нарушением международного гуманитарного права. Но они также являются посягательством на право на здоровье.
В Эфиопии, Сирийской Арабской Республике, Украине, Йемене и других странах ВОЗ работает в зонах конфликтов, занимаясь доставкой медикаментов, оборудования, подготовкой кадров и проведением технических консультаций для оказания помощи тем, кто в ней нуждается — для лечения раненых, создания для беременных женщин условий для безопасных и благоприятных родов, проведения плановой вакцинации детей и оказания поддержки медицинским работникам, которые продолжают предоставлять жизненно важные услуги в самых сложных условиях.
В прошлом году я посетил Афганистан, где я встретился с группой медсестер, которые сказали мне, что им не платили в течение трех месяцев, но они будут продолжать обслуживать своих пациентов. ВОЗ выплатила им заработную плату, чтобы они могли продолжать оказывать помощь, которая необходима их общинам.
Но, в конечном счете, единственное лекарство, которое нужно больше всего, это то, которое ВОЗ не может дать — это мир. Мир является необходимым условием для здоровья.
Во время гражданской войны в Сальвадоре три раза в год объявлялось однодневное прекращение огня, называемое «днями спокойствия», с тем чтобы сделать прививки детям от полиомиелита, кори и других заболеваний. В 1990 г. 159 государств подписали декларацию и план действий в поддержку проведения «дней спокойствия», которые использовались в Афганистане, Кот-д'Ивуаре, Перу, Уганде и других странах.
Без мира не может быть здоровья. Но в равной степени не может быть мира без здоровья.
Авторы Устава ВОЗ знали об этом, когда писали, что здоровье всех народов является основным фактором в достижении мира и безопасности и зависит от самого полного сотрудничества отдельных лиц и государств.
Здоровье может способствовать миру, обеспечивая справедливое предоставление услуг всем людям в обществе, особенно социально незащищенным группам населения. Это может способствовать устранению причин конфликтов, таких как неравный доступ к медицинскому обслуживанию, что зачастую может приводить к возникновению чувства отчуждения и негодования.
Предоставление услуг здравоохранения на справедливой основе укрепляет доверие общества, что, в свою очередь, способствует укреплению систем здравоохранения и миростроительству.
Например, в Тунисе после «арабской весны» и при поддержке ВОЗ в качестве платформы для выражения тунисцами своих потребностей и идей в области здравоохранения был организован общественный диалог по вопросам здравоохранения. В Шри-Ланке ВОЗ оказала поддержку в проведении на уровне общин психосоциальной акции под названием «Манохари», направленной на сокращение масштабов насилия. В Колумбии ВОЗ-ПАОЗ оказывала содействие в реинтеграции бывших комбатантов, имеющих опыт работы в области охраны здоровья, в систему здравоохранения путем организации медицинской подготовки.
Резолюция по вопросам охраны здоровья и мира, которую вы будете рассматривать на этой неделе, в случае ее принятия, будет и далее поддерживать усилия Секретариата по осуществлению программ в области здравоохранения в районах, затронутых конфликтами, — программ, которые также способствуют миростроительству.
Охрана здоровья является одной из немногих областей, в которых страны могут работать сообща, невзирая на идеологические разногласия, в целях нахождения единых решений общих проблем и налаживания мостов.
На этой неделе у вас есть полная повестка дня — от подготовки медицинских кадров будущего до завершения ликвидации полиомиелита, строительства новой архитектуры глобальной безопасности в области здравоохранения и возобновления работы по достижению всеобщего охвата услугами здравоохранения.
Но ни одна из этих задач не может быть реально выполнена в разделенном мире. Успех может быть достигнут только в том случае, если страны будут стремиться к тому, чтобы забыть о своих разногласиях; искать точки соприкосновения там, где они могут быть найдены; сотрудничать там, где это возможно; идти на компромиссы, где это необходимо; стремиться к миру.
Как сказал Джон Леннон: «Вы можете сказать, что я мечтатель, но я не единственный». Потому что, если мы не будем мечтать о лучшем мире, мы будем продолжать просыпаться в этом. Если мы не поставим цель выше, мы приземлимся ниже. Если мы не посеем солидарность, мы пожнем раскол. Если мы не будем стремиться к миру, мы получим войну.
Сегодня и каждый день у нас есть выбор — и мы делаем свой выбор. И сегодня, и каждый день мы должны выбирать здоровье ради мира и мир ради здоровья. Мир, мир, мир.